Автор: Смолина Мария

                    

«Рахманинов был создан из стали и золота:

Сталь в его руках, золото — в сердце»

Иосиф Гофман

 

«Гений нужен каждой следующей эпохе не меньше, чем предыдущей. Сверхгений – больше». Эти слова Михаила Казиника, на мой взгляд, очень точно отражают то потрясающее явление, когда творчество великих художников переживает века и с каждой новой эпохой становится для мира ещё более важным и необходимым.  Уильям Шекспир, Микеланджело Буонарроти, Иоганн Себастьян Бах, Людвиг ван Бетховен, Дмитрий Шостакович… Все эти уникальные личности имели сверхгениальную способность – они опередили время.

​

В их числе, бесспорно, и Сергей  Рахманинов – истинный Сверхгений музыки, подаривший миру возможность прикоснуться к возвышенной, небесной красоте и совершенству! Однако, как это часто бывало в истории, современники не смогли по достоинству оценить его творчество, обвиняя композитора в старомодности и отсталости.  Но он не сворачивал со своего пути. Однажды Рахманинов выразился так: «Не хочу ради того, что я считаю только модой, изменять постоянно звучащему во мне, как в шумановской Фантазии, тону, сквозь который я слышу окружающий меня мир». И композитор не изменил себе, до конца жизни остался верен своим убеждениям и надеялся, что родной народ поймёт его музыку. 

​

Слова Сергея Васильевича оказались пророческими, они полностью оправдались к концу XX века. В современном мире интерес к его творчеству только возрастает; самобытная, магнетическая сила музыки Рахманинова находит отклик в каждом сердце. Сошлюсь лишь на несколько высказываний-признаний в любви великому композитору: «Я не знаю, что бы делали современные композиторы, если бы не было творчества Рахманинова» (Денис Мацуев). «Ради этой музыки стоит жить!» (Николай Луганский). «…называть Рахманинова пианистом, композитором, дирижером – мелко. Рахманинов – это бог. Божественный бог!” (Михаил Плетнёв). «Музыка Рахманинова – океан» (Андрей Кончаловский).

​

Действительно, вслушиваясь в произведения Рахманинова - Концерт №2 для фортепиано с оркестром c-moll, Прелюдию gis-moll, Элегию es-moll, Симфонические танцы, многочисленные романсы - я словно погружаюсь в безбрежное море или огромный океан, в котором бури и шторм сменяются безмятежным покоем, умиротворением, и наоборот. Музыка Рахманинова – это стихия, в ней всё движется вперёд, живёт и бушует. Быть может, эта таинственная и могучая энергия, пронизывающая всё его творчество, включая сочинения малых форм, и привлекает современников.

Прелюдия cis-moll, op.3 №2 – яркий пример этой стихийности и мощи, воплощённой в небольшой пьесе. Это произведение уже долгое время сохраняет неизменную любовь и восхищение у музыкантов и слушателей. Нет человека, который хотя бы раз в жизни не услышал знаменитые три октавные унисона. В чём же заключается такой успех и особый магнетизм, притягивающий публику и исполнителей? Попробуем разобраться.

​

История создания этого произведения, со слов автора, довольно проста. Вот как писал сам Рахманинов:  «Мне нужны были деньги, я написал эту Прелюдию и продал её издателю за предложенную им сумму. В один прекрасный день Прелюдия просто пришла сама собой, и я её записал. Я также помню, что получил только 40 рублей за неё. Пьеса была напечатана большим тиражом и распродана во всём мире, но я больше никогда не получал за неё никакого вознаграждения. Однако признание, которое принесла мне пьеса, было для меня очень важно». И действительно, Прелюдия мгновенно разлетелась по всему миру. Позже Рахманинов узнает, что в Англии и в США о нём знают исключительно как о «композиторе Прелюдии cis-moll».

​

Но разве услышав этот шедевр, мы можем согласиться со словами композитора? Конечно же, нет. Его слова, скорее - это уход от ответа, возможно, некоторое раздражение, нежелание объяснять то, что в полной мере выражено звуками. «Если вы хотите знать меня, слушайте мою музыку», - так говорил композитор. Следуя его совету, я прослушала Прелюдию в записи выдающихся пианистов. И обнаружила, что каждый интерпретатор находит в ней что-то своё, личное; у каждого свой подход и своя собственная интонация. Интересно сравнить авторское исполнение и трактовку нашего современника – пианиста, композитора и дирижёра – Михаила Плетнёва, которого считают одним из лучших исполнителей музыки Рахманинова. О родственности душевного склада этих двух музыкантов писатель Владимир Крутов[1] проницательно заметил: «… у них много общего: сдержанный характер, несуетность, молчаливость, независимость поступков и оценок, многотрудная внутренняя творческая жизнь и, как результат этой невидимой, но тяжкой работы – совершенство творений». Начнём сравнение с авторского прочтения.

​

В первую очередь, стоит отметить, что исполнение Сергея Рахманинова - это некий манифест, вызов. С первых же звуков музыкант заявляет о себе уверенно и властно. Все свои чувства он заключает в оковы стального ритма, не подпуская нас к тайнам своей души. «Сентиментальность, расслабленность вообще была чужда, противна натуре Рахманинова-пианиста; в этом он шёл наперекор даже некоторым чертам Рахманинова-композитора», - писал Григорий Коган[2]. Слушая исполнение автора, приходят на ум слова Максима Горького: «Человек – это звучит гордо».

Трактовка Михаила Плетнёва[3] – это взгляд зрелого, мудрого человека, который не спешит жить. На протяжении всей прелюдии чувствуется некоторая сосредоточенность. Часто слышатся остановки, похожие на тяжёлые вздохи. Первые октавные унисоны пронизаны тоской, задумчивостью. Интонация Плетнёва – иная, более отстранённая, но не лишённая драматизма. Прелюдия звучит как воспоминание о чём-то прожитом, возможно, размышление о судьбе самого Рахманинова. Вспоминается библейская мудрость «Всё пройдёт»[4].

​

Выстраивая свою собственную слушательскую и исполнительскую интерпретацию, я пришла к следующим мыслям.

Некоторые считают эту прелюдию трагичной. Для меня это не совсем так. Обратимся к биографическим фактам и попробуем восстановить некоторые события.  Эта Прелюдия написана в 1892 году - Рахманинову 19 лет. Начинающий композитор совсем недавно написал оперу «Алеко»[5], которую вскоре высоко оценил горячо любимый им Петр Ильич Чайковский. Ещё это период влюблённости в Верочку Скалон. Казалось бы, всё складывалось удачно,  молодой композитор был окрылён. Однако, не всё так просто.

​

Лирический герой Прелюдии - сложная, противоречивая натура с богатым внутренним миром.  На протяжении всего произведения можно услышать его напряжённый монолог.  Лелея какие-то светлые мечты и надежды в первой части, герой задаёт вопрос «быть может?» - в мелодии далёкий отзвук колокола. Тем временем октавные дублировки настойчиво и даже нарочито напоминают о чём-то безысходном, угнетают.  Прослеживается некая раздвоенность героя, диалог с самим собой. Вся первая часть – это сомнения и вопросы.  Не находя ответа, во второй части герой вступает в борьбу. Яркий контраст в середине выражается в быстрых триольных «пассажах» и хроматической мелодии. Усиливается накал, растёт напряжение, и борьба переходит в драматический лавинообразный срыв - кульминацию.  Динамическая реприза - последняя «схватка» с судьбой – интонации первой части звучат уже в ином характере  - более мужественном, даже героическом. Больше нет раздвоенности, герой полон сил и готов выстоять борьбу и победить. Итог борьбы – заключительные печальные, умиротворённые аккорды с эффектом колокольности.

​

Таким образом, идея Прелюдии cis-moll – это напряжённая борьба личности, где-то доходящая даже до максимализма, которая заканчивается неожиданным смирением. Порывистость и страстность сочетается со спокойствием и долгими размышлениями, далёкий отзвук колоколов в мелодии первой части сочетается с громоздкими четёрхзвучными аккордами в  репризе, необычайное желание жить, любить и творить сочетается с непреодолимой тоской и безысходностью. Словно в одной пьесе вместилась целая жизнь человека! Каким-то непостижимым, мистическим образом, 19-ти летний Рахманинов предугадал свою дальнейшую судьбу и судьбу России – революции, вынужденную эмиграцию и тоску по своей горячо любимой Родине.

​

О многом заставляет задуматься это произведение. Возникают очень важные философские вопросы, на многие из которых не найти ответа. Например, как столь молодой композитор мог прийти к идее смирения? Но если вспомнить о том, что Рахманинов - будущий автор таких высокодуховных произведений, как «Всенощное бдение», «Литургия Святого Иоанна Златоуста», глубоко верующий человек, такое завершение становится вполне объяснимо. И, конечно же, это смирение - отнюдь не признак слабости, а наоборот – свидетельство силы духа, которая так присуща Рахманинову.

​

Другой вопрос – как композитору удалось предвосхитить время и предугадать свою судьбу? Очевидно, в момент вдохновения, озарения, художнику-сверхгению открывается иной мир. Возможно, суждение о том, что сила художника - в бессознательном, не лишено смысла?  И, наконец, ставит вопросы сама идея борьбы: ради чего она? И где черпать силы для неё? Ответы на эти вопросы каждый определяет сам. Думаю, именно поэтому Прелюдию так любят! Ведь эта божественная музыка – не просто наслаждение, а высокоинтеллектуальный шедевр, «…область глубочайшего познания мира» (Фридрих Ницше). И каждое новое поколение будет находить в нём что-то своё, открывать всё более новые смыслы.

​

 «Музыка, прежде всего, должна быть любима; должна идти от сердца и быть обращена к сердцу. Иначе музыку надо лишить надежды быть вечным и нетленным искусством», - так говорил сам Рахманинов. И теперь, спустя 75 лет после смерти великого композитора, мы с полной уверенностью можем сказать, что его творчество действительно стало «вечным и нетленным»!

 

[1] Писатель, автор трилогии о Рахманинове «Мир Рахманинова».

[2] Советский пианист, музыковед и музыкальный педагог.

[3] Онлайн-трансляция сольного концерта Михаила Плетнёва в Свердловской филармонии 8 ноября 2017 года, посвящённого двойному юбилею Сергея Рахманинова.

[4] Притча «Кольцо царя Соломона».

[5] Первая опера Сергея Рахманинова, написанная по поэме Александра Пушкина «Цыганы».