​

"Тварь я дрожащая, или право имею?.."​

​

      8 ноября Свердловская филармония в очередной раз порадовала слушателей – на этот раз сольным концертом пианиста Михаила Плетнева. Вечер фортепианной музыки был приурочен к 145-летию со дня рождения Сергея Васильевича Рахманинова, чем и обуславливается программа. Неподражаемая cis-moll’ная Прелюдия, тонкая, но многогранная Соната №1, известнейшие Элегия и «Полишинель» - наверняка перебирали эпитеты в головах зрители, занимающие места в малом зале колледжа искусств. Среди слушателей - студенты, преподаватели... Действительно, не заметить музыку такого значения достаточно сложно. Так настроившиеся на хороший вечер, пришедшие слушать и слышать, думали люди.

     Первое отделение концерта прошло довольно хорошо, пусть и аудитория филармонии забыла отключить свои айфоны, которые регулярно звонили во время исполнения каждого произведения. К чести наших зрителей – мобильные аппараты малого зала колледжа хранили гробовое молчание. Говоря о «срастании» Михаила с исполняемым произведением – выделились ферматы и паузы в конце каждого произведения. Был момент, когда зрители не дождались доли паузы, живущей в Плетневе, и начали аплодировать раньше, чем задумывал и пианист, и сам Рахманинов. Один из первых мировых пианистов дал себе вольность чуть поморщиться – что не укрылось от видеооператоров.

       Расслабленные, умиротворенные отрешенным исполнением слушатели после краткого перерыва вернулись в зал. Заняли свои места, предвкушая такую широкую, развернутую и вместе с тем хрупкую сонату. Начала звучать первая часть. Большинство зрителей ждет прославленного пианиссимо Плетнева, наблюдает за мягким, будто бы пушистым туше. Но ни пианиссимо, ни тишайших фигурационных элементов услышать не удалось – разве что догадываться по рукам пианиста. К сожалению, и без того негромкая игра на самых сокровенных моментах была заменена говором полушепотом с задних рядов нашего малого зала. Слушатели (а слушатели ли?), находящиеся на тех местах, не прекратили обсуждения, очевидно, жизненно важных вопросов вплоть до финала сонаты. И лишь после окончания произведения нашим зрителям были высказаны претензии от преподавателей по поводу неумения слушать.

        Занимательно, что во время исполнения болтунов унять не пытались. Или же это не принесло толка. Встает вопрос – доколе? А если без шекспиризации – ну сколько можно? Ведь эта ситуация повторяется довольно часто. Причем, неважно, какая музыка звучит – симфоническая, камерная, в записи, живом исполнении… Стабильно находятся люди, умудряющиеся портить слушание десяткам людей. Здесь возникает другая мысль – если вам так не нравится то, что происходит на сцене, зачем вы вообще явились в зал? Поверьте, шедевры музыкальной культуры, как и их исполнители, слушателей и почитателей исчисляют в миллиардах. И уж точно не обеднеют от потери одного маленького человечка с большими амбициями. Или напротив – если вам так по душе звучащее, что вы готовы тут же поделиться мыслями с соседом, то очень вас прошу – возьмите блокнотик и занесите туда ваши ценнейшие мысли. И они не забудутся, и остальные зрители в зале будут спокойно наслаждаться произведением, и исполнитель не будет оскорблен. Поверьте, со сцены очень хорошо слышно даже шепот.

Итак, возвращаясь к просмотру сольного концерта в колледже, можно поставить ситуацию ребром. К собственному стыду, признаюсь, мысль о возможности успокоения говорунов забрела в мою голову только через день после окончания концерта. Честно говоря, на самом концерте мне казалось важнее уловить еле слышную музыкальную канву.

       А мысль была по Достоевскому – «Тварь я дрожащая, или право имею?» И действительно: почему мы, как слушатели, должны мириться с неуважающими других людей обывателями? Именно обывателями, потому что, какой бы музыкант не был, но хоть какое-то внимание произведению он уделит. Таким образом, делаю вывод, что таких товарищей с концертов нужно просто уводить. Если увещевания на них не действуют, внушения от старших по статусу и рангу тоже – значит, только таким образом. Да, скорее всего, первый опыт таких действий будет портить слушание не меньше, чем болтающие. Но в конце-то концов! Чтобы в колледже искусств люди не умели слушать музыку!? Откуда это идет? От неподобающих друзей? Улицы? Семьи? Недостаточного образования? Неизвестно и известно никогда не будет. А посему – дорогие, любимые музыканты! Побольше думайте и поменьше говорите – ведь «я мыслю, следовательно, я существую».

С любовью,  неравнодушный теоретик.

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​