24 прелюдии и фуги

 

Материал Шарафутдиновой И.И.

     

​

      Родион Щедрин — талантливый пианист; одной из интереснейших обла­стей его творчества является фортепианная музыка. Он был пер­вым отличным интерпретатором многих своих фортепианных произведений. Не случайно среди многих инструментов, утвердившихся в практике музицирования, особенное внимание Щедрина привлекло именно форте­пиано. И не только потому, что он сам превосходный пианист, в совершенстве владеющий техникой универсального инструмента. Фор­тепиано в наибольшей степени отвечает симфоничности мышления ком­позитора, — наряду с оркестром лишь оно способно вполне выразить остроту контрастов, емких, «многомерных» образов, создаваемых слож­ным переплетением самостоятельных голосов. Фортепиано привлекло внимание Щедрина, прежде всего, как инструмент полифонический. Произведением, обобщающим индивидуальные особенности фортепианного стиля композитора, явился сборник «24 прелю­дии и фуги» (1963-1970 гг.).

     Полифонический цикл в XX веке переживает свое возрождение. К жанру прелюдий и фуг обращаются многие современные композиторы.

          Замысел подобного полифонического цикла не является слу­чайным в творчестве Р. Щедрина. В целом, «24 прелюдии и фуги» — большая и серьезная рабо­та Родиона Щедрина. В этом произведении композитор выступает как продолжатель национальных традиций русской музыки. Ведь почти все русские композиторы-классики в своем творчестве обращались к полифони­ческим формам и полифоническому способу развития музыкального материала, связывая его с особенностя­ми русского народного музыкального творчества.

          Сборник «24 прелюдии и фуги» Щедрина состоит из двух томов. Первый написан в диезных тонально­стях, второй — в бемольных. По времени создания их разделяет несколько лет (1 том - 1965; 2 том - 1970), поэтому впол­не объяснимы некоторые различия образного строя, связанные с общим направлением творчества компози­тора в годы создания первого и второго томов.

         Диезные прелюдии и фуги написаны примерно в одно время с многокрасочным, полным остроумия и блеска концертом для оркестра «Озорные частушки» и оперой «Не только любовь», где тонкий юмор сочетает­ся с удивительной поэтичностью и лиризмом, а образы колоритны и метки. Вероятно, поэтому и в фугах мы наблюдаем образную яркость, конкретность, театраль­ность с большой долей юмора. Драматических фуг здесь немного (фуги си минор, фа-диез минор и соль-диез минор).

         Во втором томе ясно ощутима тенденция к драма­тизации и преобладанию иных образных сфер — мяг­кого, сокровенного лиризма, трагедийного пафоса, фи­лософского раздумья. В этих произведениях гораздо полнее раскрылось и лири­ко-драматическое дарование композитора.

        Однако, при различиях в характере и образном строе прелюдий и фуг весь цикл воспринимается как целостное произведение, в котором второй том — ес­тественное продолжение первого.

     Цикл Щедрина, с одной стороны, сходен с циклом Шостаковича: это 24 фуги с прелюдиями, тональная последовательность которых определяется движением по квинтовому кругу; с другой стороны, есть явное сходство с идеей симметрии Хиндемита: последний «малый цикл» (прелюдия и фуга № 24) является инверсией первого (C-dur).

          Отметим, что прелюдии здесь, так же, как и фуги, часто полифоничны и представляют собой каноны, инвенции, бассо остинато, иногда в прелюдиях предвосхищаются интонации темы фуги (например, в прелюдиях E-dur, Es-dur, f-moll).

Что касается тем фуг, то здесь заметно расширение типа тема­тического материала, пригодного для фуги. Если у Шостаковича при всем разнообразии тематизма все темы полифоничны, то у Щедрина почти ни одна тема не удовлетворяет привычным нормам полифонического тематизма.

         Особенно выделяются своей новизной темы-инструментальные речитативы. Они достигают 20-ти и более тактов, имеют особый характер развития и внутренне законченны (f-moll, es-moll). Большая группа тем тяготеет к жанру токкаты (A-dur, gis-moll), некоторые темы представляют собой целый этюд (Es-dur). Есть темы, которые заставляют вспомнить о национальных истоках (a-moll - плач, G-dur - частушка). Наконец, ряд тем можно определить как конструктивные, жанрово индифферентные (C-dur, D-dur).

         Что касается форм фуг Щедрина, то здесь можно отметить их разнообразие, индивидуальность, но всегда четкость и определенность. Встречаются фуги с чертами сонатности (G-dur), трехчастные (C-dur, h-moll, Des-dur), с использованием формы канона (Es-dur), фуги на хорал (B-dur) и другие. Нашла у Щедрина отражение и свойственная русской песенной традиции куплетно-вариационная форма с припевом. Функцию куплета выполняют проведения темы, припева - интермедия (фуга а-moll).

         На вопрос Шостаковича: «Если бы Вы попали на необитаемый остров, и Вам было бы позволено взять всего одно музыкальное произведение, что бы Вы взяли?». Щедрин, не задумываясь, ответил: «Искусство фуги» 

Появление цикла «24 прелюдии и фуги» было обу­словлено не только большим интересом Щедрина к творчеству Баха и мастеров-полифонистов добаховской эпохи, но всем историческим процессом развития миро­вой музыкальной культуры.

​