Материал: Пытлива Я
История одного убийства…
Давным-давно… в столице процветающей Австрии… распространился слух, будто знаменитый композитор, придворный капельмейстер, находившийся в то время в психиатрической лечебнице, сознался в УБИЙСТВЕ. Этот слух был подхвачен и некоторыми газетами, в частности «Берлинской всеобщей музыкальной газетой», а позже оттуда перепечатан и во французский «Journal des Débats»... Журнал, в свою очередь, попадает в руки величайшего гения золотой эпохи русской литературы – к Александру Сергеевичу Пушкину и… вдохновляет его на создание «маленькой трагедии» о гении и злодействе, о таланте и зависти, о Моцарте и Сальери.
Опровержения глупого слуха разлетелись по Европе в те же дни, так как почвы под собой не имели. Однако, существовавший в XIXвеке «культ Моцарта», который владел умами лучших деятелей романтической эпохи, позволил страшному мифу об убийстве укорениться в сознании людей на целые столетия!.. Этому поспособствовало создание Пушкиным пьесы «Моцарт и Сальери», оставшейся вечным памятником выдуманной легенде. «Маленькая трагедия» повлекла за собой целую череду дискуссий о клевете: современники Пушкина довольно живо почувствовали историческую неправдоподобность Сальери, так как он тогда еще не был забытым композитором. Его оперы еще имели успех в Германии, и отдельные их номера все еще звучали на концертах в Москве и Петербурге. Но не иначе как настоящая магия таланта поэта дала вечную жизнь и внешнюю убедительность одной из нелепейших сплетен начала XIX века. А сама пьеса стала литературной основой для создания оперы «Моцарт и Сальери», написанной Н. А. Римским-Корсаковым в 1897 г., еще более укрепив романтический образ Моцарта в умах многих поколений.
Светлый гений, безоблачный, безмятежный, не сознающий своего величия, безразличный к мирской суете, к успеху и положению, не знающий мук творчества музыкант сверхъестественной одаренности, «сочиняющий музыку так, как поют птицы», — словом, «вечно ясный и солнечно-юный» - таким видится Вольфганг Амадей нам – страстным почитателям его огромного музыкального наследия. Но, следует признать, что этот светлый, однобокий взгляд сделал Моцарта совершенно неземным, неживым, сложнейшим для восприятия современного мира.
Несколько иначе выглядит гений и его «завистник» в пьесе английского драматурга Питера Шеффера, ставшей основой сценария талантливой кинокартины Милоша Формана «Амадей» (1984). Шеффер, вдохновленный «маленькой трагедией» Пушкина и одноименной оперой Римского-Корсакова, создал свою интерпретацию образов Моцарта и Сальери, оставив фабулу старой легенды, а Форман в своем одноименном фильме наполнил пьесу «пульсом эпохи», духом своего времени и немалым количеством исторической действительности, тем самым оживив главных действующих лиц. Однако сама история является все тем же пушкинским вымыслом о причастности Антонио Сальери к ранней смерти Моцарта. Фильм «Амадей» был удостоен множества престижных наград, таких как «Золотой глобус», «Оскар», «Сезар»… Получил широкий отклик в сердцах своих зрителей и… воскресил бесконечные споры о той самой романтической сплетне об убийстве! В конце концов в 1997 г. В Милане состоялся настоящий судебный процесс над Антонио Сальери, на котором было документально доказано: НЕ ВИНОВЕН.
То обстоятельство, что музыковедам всё ещё приходится в муках отстаивать научную точку зрения против мифологии, распространяемой литераторами, автор статьи о Моцарте в энциклопедии «Новая немецкая биография» (Neuedeutsche Biographie) относит к «непонятным феноменам современной музыкальной историографии». Российские исследователи, в свою очередь, задаются вопросом: почему же миф о Сальери оказался столь живучим? Музыковед Лариса Кириллина даёт на этот вопрос свой ответ: именно потому, что это действительно миф — анонимное сказание, призванное в символической, а порою и фантастической форме запечатлеть некоторые объективные явления; при этом как для сотворения, так и для бытования мифа знание сути вещей не требуется: «Культура как духовный феномен не может существовать и развиваться без мифов. Когда старые мифы умирают или перестают восприниматься непосредственно, на их место приходят новые, подчас аналогичные им по структуре и функциям в общественном сознании».
Несколькими мастерскими штрихами Пушкин создал притчу, и из этой притчи, не имеющей никакого отношения к реальности, уже невозможно удалить имена реальных людей.
